Нежелательность вступила в силу

Активистка «Открытой России» Анастасия Шевченко получила четыре года условно по статье об «осуществлении деятельности нежелательной иностранной организации». Следствие считает, что госпожа Шевченко сотрудничала с Open Russia Civic Movement, которую власти России признали «нежелательной». Защита настаивала, что движение «Открытая Россия» является чисто российским. Анастасия Шевченко в последнем слове заявила, что «объединение российских граждан не может быть нежелательным». В свою очередь, сенатор Андрей Климов посоветовал россиянам, недовольным законом о «нежелательных» организациях, «не чудить и мудрить», а помнить о возможности «какой-нибудь беды» при сотрудничестве с ними. Отметим, что госпожа Шевченко была первой в России обвиняемой по такому составу, но за время следствия еще шестеро граждан были обвинены в помощи «нежелательным».

Еще в 2015 году Владимир Путин подписал закон о «нежелательных организациях» — такими считаются неправительственные организации, «деятельность которых представляет угрозу основам конституционного строя РФ, обороноспособности или безопасности государства». Признать «нежелательной» должна Генпрокуратура. Тогда же в КоАП появилась ст. 20.33 (осуществление деятельности нежелательной организации) с наказанием в виде штрафа до 15 тыс. руб. для физических лиц. Если человека дважды за год признают виновным, то в отношении него могут возбудить уголовное дело по аналогичной ст. 284.1 УК РФ. Здесь максимальное наказание — шесть лет лишения свободы.

В 2017 году Генпрокуратура признала «нежелательными» три иностранные организации, связанные с оппозиционером Михаилом Ходорковским, в их числе были Otkrytaya Rossia и Open Russia Civic Movement. Тогда Генпрокуратура заявила РБК, что «нежелательность» иностранных организаций не касается российского оппозиционного движения «Открытая Россия». Тем не менее только за 2017 года в отношении 25 российских сторонников «Открытой России» были составлены административные протоколы за осуществление деятельности «нежелательной» иностранной организации.

А «спавшую» уголовную статью впервые «разбудили» в 2019 году именно для члена федерального совета «Открытой России» из Ростова-на-Дону Анастасии Шевченко.

Первый протокол по ст. 20.33 КоАП на нее составили еще в 2018 году, когда она участвовала в дебатах с представителем «Единой России». Второй штраф по той же статье она получила в июле за публикацию поста о семинаре «Открытые выборы». По мнению следствия, женщина сохранила «преступный умысел» и осенью посетила согласованный протестный митинг, на котором некоторое время держала флаг с надписью «Надоел». В отношении нее возбудили уголовное дело по ст. 284.1 УК РФ. 21 января 2019 года у нее прошел обыск; женщина провела две ночи в ИВС, а потом ее отправили под домашний арест. Госпожа Шевченко указывала суду, что ее 17-летняя дочь Алина по настоянию опеки находится в интернате для детей с врожденными заболеваниями и нуждается в постоянном материнском уходе. Однако следователь был против смягчения меры пресечения. 30 января оппозиционерке предъявили обвинение в сотрудничестве с Open Russia Civic Movement; в тот же день Алину в критическом состоянии перевели в реанимацию. Только тогда следователь разрешил женщине навестить дочь. Второе разрешение он выдал уже на посещение похорон ребенка.

Анастасия Шевченко провела под домашним арестом два года.

На суде стало известно, что центр «Э» несколько месяцев снимал спальню оппозиционерки на скрытую камеру.

По версии обвинения, женщина знала, что организация Open Russia Civic Movement признана «нежелательной», но все равно «принимала участие в ее деятельности». В качестве доказательства СК предоставил устав российской «Открытой России», где нашлись слова «Open Russia Civic Movement». Адвокат оппозиционерки Сергей Бадамшин объяснял, что это всего лишь буквальный перевод названия на иностранный язык. Он предъявил суду справки из реестра британских НКО: согласно этим документам, Otkrytaya Rossia давно была ликвидирована, а Open Russia Civic Movement вообще никогда не регистрировалась. По его словам, «Открытая Россия» создана гражданами РФ согласно российскому законодательству, а значит, не может считаться «нежелательной иностранной организацией». Тем не менее прокурор Владимир Пушнов запросил для оппозиционерки пять лет лишения свободы. 8 февраля Анастасия Шевченко выступила с последним словом; она назвала дело политическим и задалась вопросом, в чем ее вина: «Я считала и считаю, что объединение российских граждан не может быть нежелательным».

Оглашение приговора было назначено на 10:30 четверга. У здания Октябрьского районного суда собрались журналисты, представители правозащитных организаций и политические активисты, желавшие поддержать госпожу Шевченко. Жителей Ростова-на-Дону среди них было мало, больший интерес дело вызвало у москвичей — в числе прочих на оглашение приговора прибыла муниципальный депутат Тимирязевского района Юлия Галямина. Была среди слушателей и телеведущая Ксения Собчак — в 2018 году Анастасия Шевченко возглавила ее предвыборный штаб в Ростове-на-Дону. Около здания суда дежурили полицейские автомобили с включенными мигалками и кинологи с собаками. Уже в ходе заседания к суду зачем-то привезли металлические ограждения, которые полиция обычно использует при разгоне протестных акций. Но расставлять их в итоге не стали.

В суд запустили только журналистов и ближайших родственников Анастасии Шевченко: ее пришли поддержать мама, 16-летняя дочь Влада и 9-летний сын Миша. В основном зале разместились журналисты около десятка СМИ, остальных направили в зал с ВКС. Впрочем, расслышать слова судьи было невозможно в обоих залах.

В итоге суд признал, что деятельность оппозиционерки «несла угрозу конституционному строю России». При этом судья нашла смягчающие обстоятельства: наличие несовершеннолетних детей и положительные характеристики. В итоге Анастасии Шевченко назначили четыре года условно с испытательным сроком четыре года. Выйдя из суда, госпожа Шевченко поблагодарила всех пришедших за поддержку, те в ответ захлопали.

Если честно, я такую большую вашу радость не разделяю. Я все равно остаюсь в заложниках, и это надолго, к сожалению»,— сказала оппозиционерка.

«Я считаю, самое главное — что Настя поедет сегодня домой к детям, а не туда, куда… [просил прокурор]»,— сказал адвокат Сергей Бадамшин.

Председатель «Открытой России» (в России) Анастасия Буракова возмущена заявлением суда об «угрозе основам конституционного строя». «При этом одна из составных частей этого конституционного строя — свобода ассоциаций и объединений»,— напомнила госпожа Буракова.

Закон о «нежелательных» организациях стал поводом ограничения работы важных ассоциаций и фондов, а также инструментом прямого давления на политических активистов, считает директор центра «Сова» (внесен в список так называемых иноагентов) Александр Верховский. Он указывает, что «при внесении организации в список Генпрокуратура не объясняет, в чем состоит ее угроза». «А потом человека судят, и в его деле «угроза» оказывается как бы опосредованной, никому уже не нужно ее расшифровывать,— поясняет господин Верховский.— В делах об экстремизме хотя бы понятен состав: человек мог призывать к свержению власти и создать угрозу этого. Но в делах о «нежелательных» организациях и состав непонятен».

Председатель комиссии Совфеда по защите суверенитета Андрей Климов утверждает, что никакие дополнительные расшифровки значения «угрозы» не требуются. «Закон — он не про расшифровки говорит. Он говорит очень четко — есть список «нежелательных» организаций, и его может увидеть и прочесть любой гражданин, который в итоге должен понять, что могут последовать определенные действия за сотрудничество с ними,— сказал он “Ъ”.— Не надо чудить и мудрить, живите спокойно. Но если вам представляют сотрудничество люди из таких организаций, посмотрите, не приведут ли они вас к какой-нибудь беде». Приговор Анастасии Шевченко господин Климов назвал «началом работы механизмов, заложенных в законе много лет назад». «Стать новой Анастасией Шевченко совсем несложно»,— соглашается Александр Верховский. Напомним, госпожа Шевченко была первой обвиняемой по ст. 284.1 УК. Однако с тех пор ее применили еще к шести гражданам РФ. Двоих из них уже приговорили к обязательным работам.