Виктор Евтухов: ситуация с ценами на продукты в России стабильная

Август 2021 года, без сомнения, стал весьма насыщенным для российской экономики: первый месяц действия пошлин на экспорт металлов из России и привлекающая внимание динамика цен на продукты, проверки торговых сетей и споры из-за комиссий за оплату товаров на фоне ситуации с Wildberries и международными платежными системами. О ситуации с ценами на продовольственные товары, об оценках кейсов с проверками торговых сетей и спорами вокруг ставок эквайринга, а также о перспективах отказа от пластика в интервью РИА Новости в рамках ВЭФ-2021 рассказал статс-секретарь, замминистра промышленности и торговли РФ Виктор Евтухов. Беседовал Антон Мещеряков.

– Цены на овощи «борщевого набора» снижаются существенным образом, на это влияют и урожай, и сезонный фактор. Возможно, по ряду товаров снижение цен не такое серьезное, как хотелось бы, например, по капусте: сказался более поздний срок начала уборки урожая. Цены на картофель снижались, однако сейчас наблюдается пауза: в южных регионах урожай собран, а в Центральной России его собирают с запозданием на три недели. Поэтому вскоре, я надеюсь, мы снова увидим уменьшение цены. Единственное, в этом году он уродился не совсем того калибра, который востребован в сетях, – он более мелкий. Сейчас производители, поставщики и сети договариваются, как они будут поставлять продукцию, скорее всего, она пойдет в специальных упаковках.

Но в целом ситуация с ценами на продовольствие стабильная. Этому способствовала и реализация поручения правительства по расширению каналов продаж: в регионах увеличивается число ярмарок, которые упрощают сбыт небольшим фермерским хозяйствам. Если говорить об отдельных категориях продуктов, стоимость сахара и подсолнечного масла стабильна – на эти продукты вводились соглашения о фиксации цен. Куриные яйца, которые дорожали в начале года, подешевели так, что теперь уже птицеводы испытывают определённые трудности. Аналогичная ситуация по мясной группе, по мясу птицы.

– У коллег из антимонопольной службы могут быть любые основания для сомнений, они высокопрофессиональные и компетентные специалисты. Но я, честно говоря, не верю в ценовой сговор. Я хорошо знаю торговую отрасль, знаю крупный и средний ритейл, который составляет порядка 50% российского рынка. И я очень удивлюсь, если подозрения ФАС будут обоснованы.

На решение о проведении проверок коллег повлиял, прежде всего, именно рост цен на «борщевой набор» – но он действительно в этом году был очень сильный, такого не было никогда. И надо задать вопрос: кто формирует цену товара: производитель, либо торговая сеть ставит большую наценку? Могу сказать, что торговая наценка на эту продукцию совсем небольшая, а у некоторых ритейлеров она бывает даже отрицательной. И это не потому, что сети хорошие или плохие, просто есть перечень социально значимых продуктов питания, которые пользуются наибольшим спросом у покупателей и продажи которых формируют трафик. Торговые сети конкурируют друг с другом за привлечение покупателя, поэтому они просто не могут позволить себе ставить высокую торговую наценку: тогда они потеряют клиентов. Высокая наценка устанавливается на другие категории товаров, например, на премиальную продукцию. Если у кого-то есть вопросы, какая маржинальность у наших ритейлеров, крупнейшие компании, которые являются публичными, публикуют финансовую отчетность. Если изучить ее, можно увидеть, что рентабельность торговых сетей в среднем – 5-7%.

– Нет, такой вопрос не обсуждается. Как я уже сказал, ситуация с ценами на продукты стабильная, более того – контролируемая, не только со стороны государства, но и со стороны участников рынка. Если мы начнем ограничивать торговую наценку, это произойдет по всей цепочке поставок, соответственно, пострадают, в том числе, и сельскохозяйственные производители. А это, в свою очередь, может привести к падению инвестиций в сельское хозяйство, следовательно, к сокращению производства и качества продукции. Не хочу никого пугать, но объективно такие последствия могут быть. Об этом говорит исторический опыт, и не только нашей страны. И именно поэтому правительство ни разу не воспользовалось своим правом применить инструменты регулирования цен в ситуации, когда цены на продукты растут более чем на 10% в течение двух месяцев.

Вместо жесткого регулирования надо использовать механизмы «мягкой силы». Государству нужно помогать выстраивать прямые партнерские отношения между участниками рынка, а торговым операторам – сокращать объем продукции, которая закупается на тендерах. Кроме того, в последние годы были приняты поправки в закон и регулировании торговой деятельности, которые позволили сбалансировать рыночную силу ритейлеров и поставщиков продуктов. С другой стороны, и сами торговые сети откликаются на предпринимаемые нами меры. Вообще, именно благодаря нашему ритейлу мы смогли достойно пройти период ограничений из-за коронавируса в прошлом году: у нас не было ни дефицита продуктов, ни роста цен. Торговые сети закупали впрок достаточное количество товаров, некоторые позиции до сих пор еще не распроданы.

– Да, на всякий случай держат, поскольку ситуация все равно остается не до конца предсказуемой.

Заканчивая тему с ценами, хочу напомнить, что на формирование стоимости продуктов влияет большое количество факторов, не только решения поставщика и ритейлера: это и расходы на удобрения, средства защиты растений, ГСМ, логистика и многое другое. Поэтому, когда мы говорим о необходимости сдерживать рост цен, я считаю, что этим должны заниматься не только Минсельхоз и Минпромторг, но и все другие участники товаропроводящей цепочки.

– С одной стороны, в соответствии с законом о защите прав потребителей, цена товара действительно не может различаться в зависимости от формы оплаты, наличной или безналичной, или в зависимости от выбора платежной системы. С другой стороны, это право компании – предоставлять такие скидки.

Однако эта ситуация показывает, что ставки эквайринга у нас действительно высокие. Мы неоднократно говорили об этом с коллегами из Центробанка, из «Сбера», из Минфина. С этим нужно что-то делать, ведь это тоже влияет на цену товаров, вносит вклад в инфляцию. Мы продолжаем обсуждать этот вопрос. И то, что такие компании, как Wildberries – крупный и ответственный ритейлер, хочу отметить, – обостряют тему, привлекая к ней внимание – наверное, это правильно. Это повод подумать над проблемой и принять решения, однако, повторюсь, не только органам власти, а совместно с бизнесом.

– Да, уже пошло обсуждение. В скором времени у нас планируется встреча с представителями Wildberries, будем обсуждать этот вопрос, услышим их позицию.

– Мы последовательно выступали за смягчение ограничений по онлайн-продаже отдельных видов алкогольной продукции, и то, что планируется провести подобный эксперимент, – это правильно. Но, если сейчас мы будем говорить, например, об увеличении числа регионов, мы рискуем вообще не запустить пилотный проект. Давайте запустим эксперимент и при необходимости будем корректировать условия. Мы так уже делали с системой taxfree, и все прошло гладко. Но, подчеркну, при онлайн-продаже алкогольной продукции должны соблюдаться все требования, которые предъявляются к физической продаже алкоголя. В частности, к подтверждению возраста покупателя.

– Маркировка молочной продукции всегда вызывала много вопросов. В чем заключалась основная проблема: крупные производители позже всех вошли в эксперимент и поздно заказали оборудования для маркировки. А его нужно поставить, настроить, и компании-интеграторы столкнулись с объективной нехваткой времени. Но мы работали в режиме 24/7 и успешно запустили маркировку. У нас созданы региональные штабы, которые следят за ходом маркировки и поддерживают связь с местными производителями. Каждые два дня мы проводим селекторные совещания с производителями, с поставщиками технических решений, с ЦРПТ (Центр развития перспективных технологий, оператор системы маркировки – ред.). Вот в четверг провели совещание – замечаний почти не было, хотя еще три дня назад компании высказывали опасения в успешности второго этапа маркировки молочной продукции. Я считаю, что мы начали этот новый этап очень хорошо, и сейчас уже активно готовимся к маркировке продукции со сроком хранения до 40 дней.

– Старт маркировки отложили, но она будет вводиться поэтапно в 2022 году.

– Данное поручение было Минфину, с коллегами мы на связи. Мы договорились, что как только у них будут наработки по этому вопросу, они представят их нам и в Минэкономразвития, и мы со своей стороны будем изучать их с отраслью и, при необходимости, корректировать.

В целом, если мы говорим, например, про НДПИ для металлургов, надо понимать, что компании направляют огромные инвестиции в новые месторождения, некоторые из них находятся в труднодоступных местностях, где руду добывать сложнее. Есть руда богатая, есть бедная. Все это нужно учитывать. Я считаю, что НДПИ необходимо рассчитывать для каждого месторождения, исходя из тех критериев, о которых я говорил выше. И это требует серьезного обсуждения. А вообще я хочу пригласить коллег из Минфина вместе слетать, например, на Чукотку или в Забайкальский край и посмотреть, что такое месторождение, как происходит его разработка, добыча руды, это всегда полезно, когда принимаются судьбоносные решения.

Кроме того, металлургической отрасли в ближайшее время нужно осуществить инвестиции в снижение своего углеродного следа при производстве продукции. Компании уже направляют средства на эти цели, потому что понимают, что в противном случае они будут неконкурентоспособными по сравнению с производителями других стран. Это тоже будет учитываться при подготовке предложений по налогам.

– К этому вопросу нужно подходить очень аккуратно, тема крайне чувствительная. Запрет приведет к закрытию тысячи малых предприятий, которые изготавливают эту продукцию, и к потере десятков тысяч рабочих мест, об этом тоже нельзя забывать.

С одной стороны, действительно, пластик – трудно перерабатываемый отход, с другой стороны, сейчас во всех странах развиваются технологии переработки пластика. За счет переработки пластика можно создавать новую продукцию, например, одежду из полиэстера или пластиковых бутылок. Переработка пластика может стать вообще новой индустрией в нашей промышленности. Кроме того, нужно понимать: если мы уходим от одного вида упаковки, должна быть альтернатива, и ее должно быть достаточно. А, например, использование пластиковой упаковки внедрено в технологические линии производства, отказ от такой упаковки приведет к необходимости вкладывать значительные средства в обновление производства. Это расходы, которые влияют на экономику предприятий. Наконец, потребление воды и электроэнергии при производстве бумажного пакета выше, чем при производстве пластикового, а это влияет на углеродный след.

К запрету производства пластиковой продукции можно идти, но это нужно делать постепенно, учитывая все нюансы. От каких-то видов продукции можно отказаться, например, от пластиковых трубочек. Причем, как вы знаете, сейчас мы с Минприроды разрабатываем требования к объёму содержания вторичного ресурса в товарах, что позволит производителям претендовать на определенные привилегии. Кроме того, влиять на использование тех или иных товаров, которые являются экологически менее вредными, можно через дифференцированную ставку экосбора. Поэтому, резюмируя: нужно ставить ориентиры по сокращению использования пластика, но отказываться от него нужно постепенно, соблюдая баланс. И при этом – обязательно привлекать и экспертов-экологов, и участников рынка – производителей продукции и переработчиков. Должен быть взвешенный комплексный подход.