Поперек Батьки
На минувшей неделе вступил в силу приговор трем белорусским публицистам — Сергею Шиптенко, Юрию Павловцу и Дмитрию Алимкину, обвиненным в разжигании межнациональной вражды. Все трое осуждены на пять лет лишения свободы — правда, с отсрочкой наказания. Это дело, на первый взгляд заурядное, получило широкий резонанс из-за двух обстоятельств. Во-первых, на скамье подсудимых оказались люди, давно и активно выступавшие за союз с Россией. А во-вторых, оно изрядно подпортило имидж белорусской власти и отдельных функционеров, которые в итоге лишились должностей. «Лента.ру» разобралась в «деле публицистов», имеющем шанс стать самым резонансным политическим процессом на постсоветском пространстве.
«Я на своей земле»
В декабре 2016 года белорусские СМИ синхронно сообщили о задержании двух публицистов — Дмитрия Алимкина и Юрия Павловца, писавших статьи для нескольких российских изданий. Через пару дней был задержан еще один автор — Сергей Шиптенко. Чуть позже стало известно, что всем им инкриминируется «разжигание межнациональной вражды, совершенное группой лиц» (часть 3 статьи 130 УК РБ), причем в деле, по словам представителя Следственного комитета Белоруссии, имелся еще один фигурант — шеф-редактор информационного агентства «Регнум» Юрий Баранчик, который, по версии белорусских правоохранителей, был заказчиком публикаций, в которых обнаружили «разжигание».
О чем же писали задержанные? О том, что Белоруссия во внешнеполитическом плане все увереннее движется на Запад — в ущерб отношениям с Россией, что белорусские власти способствуют распространению в республике национализма и русофобии, что официальный Минск фактически оказывает военную поддержку Украине. Помимо этого, авторы подробно анализировали искусственный характер проводимой в республике политики «белорусизации» и тяжелое экономическое положение, в котором оказалась страна.
До этого в Белоруссии еще не сажали сторонников сближения с Россией. В 90-е годы Александр Лукашенко, строивший планы стать преемником Бориса Ельцина и возглавить объединенное с Россией государство, громил и маргинализировал националистическую оппозицию. Затем белорусская власть пересмотрела внешнеполитические приоритеты, и убежденных сторонников объединения с Россией постепенно начали выжимать из министерств и ведомств. Однако дело доцента Белорусского государственного университета информатики и радиоэлектроники Павловца, главного редактора научного журнала «Новая экономика» Шиптенко и школьного сторожа Алимкина стало первым случаем, когда пророссийские активисты подверглись уже не административному прессингу, а уголовному преследованию.
Чтобы создать вокруг произошедшего выгодную для власти картинку, в государственных СМИ развернули информационную кампанию, изображая арестованных ненавистниками белорусского народа и едва ли не фашистами. Телеканалы и правительственные издания наперебой рассказывали об опасных экстремистах-«белорусофобах», которых разоблачили стражи порядка. Авторы этих материалов не брезговали откровенным подлогом: к примеру, было заявлено, что публицисты якобы использовали в отношении белорусов эпитеты «недонарод» и «недонация».
Официальное издание администрации Александра Лукашенко «Советская Белоруссия» опубликовало статью «Поймали на слове», автор которой Евгений Кононович сравнил арестованных публицистов с «пропагандистами Геббельса». В какой-то момент фейки белорусских СМИ подхватили высокопоставленные российские чиновники, в частности посол Александр Суриков и официальный представитель МИД Мария Захарова, что послужило причиной судебного разбирательства.
Доцента, редактора и сторожа задерживали как опасных преступников — с ОМОНом, выламыванием дверей, многочасовыми обысками. Когда в квартиру Сергея Шиптенко ломились правоохранители, он позвонил корреспонденту «Ленты.ру», рассказал о случившемся и спокойно заявил: «Я на своей земле. И прошу считать меня русским человеком».
Групповое разжигание
Павловцу, Алимкину и Шиптенко было предъявлено обвинение по части 3 статьи 130 УК РБ «Разжигание расовой, национальной или религиозной вражды или розни» (от пяти до двенадцати лет лишения свободы). По версии Следственного комитета Белоруссии, обвиняемые представляли собой преступную группу и действовали по заказу находящегося в Москве шеф-редактора агентства «Регнум» Юрия Баранчика. Однако тут у следствия сразу же возникли проблемы. Во-первых, выяснилось, что публицисты ну никак не могли быть группой — если Шиптенко и Павловец были давно друг с другом знакомы и даже вместе написали научную книгу о белорусской экономике, то Алимкина никто из них не знал, и, более того, он оказался единственным из всех троих, кто был хоть как-то связан с Баранчиком.
Казалось бы, надо переквалифицировать обвинение на часть 1 той же статьи, которая предполагает более мягкое наказание (в большинстве случаев временное ограничение свободы). Однако, по неофициальной информации, сверху поступило распоряжение ничего не менять. Кстати, это был первый случай, когда в Белоруссии кого-либо обвиняли именно по третьей части экстремистской статьи.
Следствие, вынужденное решать задачу, суть которой сводилась к необходимости обнаружить эту самую «группу», решило ее крайне изящно. Было заявлено, что обвиняемые действовали в группе, но не друг с другом, а каждый из них в отдельности — вместе с сотрудниками российских СМИ, публиковавшими их статьи! То есть, по версии белорусских следователей, речь идет сразу о трех бандах экстремистов, каждая из которых состояла из одного автора и нескольких пособников из российских изданий, проходивших по делу в качестве «неустановленных лиц».
Изначально арестованные оказались в очень тяжелых условиях. Им сразу же отказались изменить меру пресечения на подписку о невыезде. Следователь Юрий Мацкевич также раз за разом отвечал отказом на все просьбы жен о свидании. Однако время шло, и информационный фон вокруг этого дела потихоньку менялся. Общественность начала осознавать, что за экстремистов и пропагандистов Геббельса белорусские власти и государственные СМИ пытаются выдать ученых и исследователей. А в качестве разжигающих высказываний приводятся вырванные из контекста цитаты одного из трех авторов, выражавшегося резче остальных. Стало ясно, что Павловца, Шиптенко и Алимкина преследуют именно за то, что они были единственными белорусскими авторами, которые не боялись писать о растущей в стране русофобии.
Сложное дело
Странная история произошла с экспертизой текстов арестованных, которая и стала основанием для уголовного дела. Она была составлена Республиканской экспертной комиссией по запросу министерства информации Белоруссии. Однако следователь долго отказывался предъявлять ее адвокатам обвиняемых, ссылаясь на закрытый характер исследования. В какой-то момент у адвокатов возникло серьезное подозрение, что никакой экспертизы попросту нет и что она составляется задним числом, когда Павловец, Шиптенко и Алимкин уже сидят в СИЗО в ожидании суда.
Впоследствии адвокаты представили весомые доказательства в пользу того, что именно так и обстояли дела. При этом представители обвиняемых обратились к известным независимым экспертам, в том числе к одному из ведущих российских специалистов по выявлению признаков экстремизма в печатных текстах Елене Галяшиной. Они провели собственное исследование статей, придя к однозначному выводу: никакого экстремизма в публикациях нет.
В Минске рассчитывали представить дело так, будто Россия полностью разделяет белорусскую позицию по этому делу, и молчание официальных представителей РФ до поры до времени позволяло белорусским властям поддерживать эту версию. Более того, в марте 2017 года в Москве по запросу белорусских следственных органов был задержан шеф-редактор агентства «Регнум» Юрий Баранчик. Началась процедура экстрадиции, однако российский суд отказался принимать во внимание аргументы белорусский стороны и не признал Баранчика экстремистом — через день после задержания он был отпущен на свободу.
Не увенчались успехом и другие попытки. Так, сразу после ареста Алимкина, Павловца и Шиптенко министр информации Лилия Ананич сообщила, что белорусская сторона отправила запрос в ряд российских ведомств — в частности, в министерство связи и Роскомнадзор — с просьбой дать статьям публицистов правовую оценку. Однако в сентябре 2017 года в Минсвязи РФ заверили, что никакого запроса из Белоруссии не получали, а следом и представители Роскомнадзора заявили, что эксперты ведомства не обнаружили в статьях Павловца, Алимкина и Шиптенко никаких нарушений действующего законодательства. Буквально на следующий день после этого заявления Лилию Ананич освободили от занимаемой должности.
Энтузиазм белорусских чиновников и правоохранителей шел на убыль. Если раньше они подолгу и охотно рассказывали об этом деле, красочно описывая победы над белорусофобами, то теперь представители государства стали избегать даже упоминаний о публицистах. Но работа не остановилась. Главный редактор агентства «Регнум» Модест Колеров рассказал, что на него неоднократно выходили некие посредники, предлагавшие «договориться с Лукашенко». От Колерова требовалось признать от имени арестованных их вину и убедить Юрия Баранчика сдаться белорусским властям.
Однако дело, стремительно развивавшееся на начальном этапе, позже явно забуксовало. Арестованных продолжали держать в СИЗО, не проводя с ними никаких следственных действий. Идея быстро организовать громкий процесс и примерно наказать сторонников Русского мира не получила должного развития.
Шито красной нитью
В августе 2017 года публицистам было предъявлено окончательное обвинение. Помимо «разжигания» Шиптенко и Павловцу была инкриминирована еще одна статья — «незаконное предпринимательство». Самое интересное, что под этим подразумевалось получение гонораров за написание статей. При этом Павловец и Шиптенко являлись зарегистрированными ИП, но следствие это не смутило. Вообще, следователь Мацкевич делал буквально все, чтобы осложнить жизнь арестованным — в частности, он отказался приобщать к делу выгодное для подследственных заключение независимых экспертов, мотивируя это тем, что в нем содержится слово «Белоруссия» вместо политически правильного «Беларусь».
Суд начался в декабре 2017 года. Шиптенко, Алимкин и Павловец намеревались воспользоваться представившейся возможностью (судебный процесс был открытым), чтобы рассказать свою историю всему миру. Стоит отметить, что сторона защиты добилась вызова в суд целого ряда экспертов, историков, политологов и просто неравнодушных читателей, высказывавшихся в защиту обвиняемых. Обвинение же привлекло всего двух свидетелей — журналиста националистического издания «Наша Нива» Артема Горбацевича и того самого Дениса Рабенка, написавшего на публицистов донос в Генпрокуратуру.
С самого начала подсудимые защищали свою позицию. «Национализм существует в Белоруссии со времен перестройки, — заявил Дмитрий Алимкин. — Это не новость. Новость в том, что русофобии стало покровительствовать государство. Что и подтверждается нашим нахождением здесь».
«В статьях было мое неуемное желание предотвратить негативные последствия в российско-белорусских отношениях, — сказал, в свою очередь, Юрий Павловец. — То, что мы читаем в обвинении, не вызывает ничего, кроме удивления».
«Единственным моим намерением было сближение братских народов Белоруссии и России», — заявил Сергей Шиптенко.
Кульминацией судебного процесса стал допрос авторов экспертизы, на основании которой публицистов целый год держали за решеткой — филологов Аллы Кирдун, Алеси Андреевой и психолога Галины Гатальской. Согласно составленной ими экспертизе, доказательством того, что публицисты разжигают рознь, являлось, в частности, отрицание преемственности современной белорусской государственности от Великого княжества Литовского, приуменьшение исторической роли Радзивиллов (польских магнатов, владевших белорусской землей и сейчас причисляемых к «историческим белорусам») и даже именование Ефросиньи Полоцкой общерусской святой (а не белорусской, на чем настаивали авторы экспертизы).
Вскоре выяснилось, что эксперты Кирдун, Андреева и Иванова не в состоянии ответить предметно ни на один из вопросов, что задавали им подсудимые и их адвокаты. Кроме того, выяснилось, что ряд своих ключевых утверждений авторы экспертизы взяли буквально из ниоткуда — к примеру, заявление о том, что публицисты якобы считают белорусов «недостойными звания нормальный народ» (это выражение, опять же, никто из авторов не использовал) стало плодом «умозаключения эксперта». Помимо этого, Алла Кирдун походя объявила российскую аудиторию «неспособной к критическому мышлению».
Но самое яркое впечатление оставил допрос психолога Галины Гатальской, проявившей себя выраженной сторонницей белорусского национализма. Составленная ею часть экспертизы представляла собой непрерывный поток обвинений авторов в уничижительном отношении к белорусам; в призывах к отказу от государственного суверенитета; в разжигании ненависти между белорусами и русскими. В ответ на требование обосновать свою точку зрения, приведя конкретные цитаты, Гатальская попросту заявляла, что это якобы проходит через тексты обвиняемых «красной нитью». И для судьи этого оказалось вполне достаточно — вынося приговор, он не принял во внимание ни мнение авторитетных российских экспертов (чью авторскую методику, кстати, использовали Кирдун и компания), ни заключение Роскомнадзора, ни многочисленные заявления свидетелей защиты.
***
Суд приговорил Юрия Павловца, Дмитрия Алимкина и Сергея Шиптенко к пяти годам лишения свободы с отсрочкой исполнения наказания на три года. В последнем слове Сергей Шиптенко сказал, что если нужно сесть в тюрьму за Русский мир, то он сделает это без колебаний. При этом для белорусской власти эта победа оказалась пирровой. Имидж государственных СМИ и правоохранительной системы и суда оказался подпорчен надуманными и несостоятельными обвинениями. Все госслужащие и чиновники, так или иначе связанные с «делом публицистов», были вынуждены покинуть свои должности — от следователя и авторов экспертизы до тех, кто, по слухам, являлся основными координаторами: министр информации Лилия Ананич, главный редактор официального издания администрации Лукашенко Павел Якубович и глава Белтелерадиокомпании Геннадий Давыдько. Сейчас Павловец, Алимкин и Шиптенко находятся под подпиской о невыезде.