Почему публика сбежала с фильма Ларса фон Триера

Сюжет фильма, так глубоко травмировавшего искушеннуюфестивальную публику, повествует о серийном убийце. Маньяк, воплощенный актеромМэттом Диллоном, рассказывает пять кровавых эпизодов из своей биографии, вкоторых фигурируют расстрелянные дети, отрезанные груди, размазанное поасфальту лицо, гора замороженных трупов и другие впечатляющие детали.

Прежде всего имеет смысл написать, что фильм «Дом, которыйпостроил Джек», – это невероятно умное, мастерски снятое кино в лучших традицияхгениального режиссера. Статья будет не об этом. Она будет о человеческойпсихике.

Способность к эмпатии – к сопереживанию другому человеку илиживому существу – дана нам природой как необходимое условие выживания. Люди – социальные существа, живущие в группах. Эмоциональный контакт с другими членамигруппы дает возможность коммуницировать, координировать свои действия длядостижения цели – удачной охоты или победы в войне с другим племенем. Этотмеханизм гораздо древнее речи, он роднит нас со стадными млекопитающими.

Эмпатия лежит в основе восприятия любого искусства.Например, в кино зритель идентифицирует себя с героем фильма и сопереживаетему, испытывает те же чувства и эмоции. То есть, если героя бьют, отрезаютчасть тела или убивают, вовлеченный в просмотр зритель может испытать шок,страх, ужас, гнев, отвращение. Чувствительные люди могут получить реальнуюпсихологическую травму, просто смотря на экран.

Читатель, знакомый с историей кино, может заметить какменялась выразительность тех или иных сцен в этом молодом виде искусства. Назаре кинематографа поцелуй мужчины и женщины в кадре был под запретом какшокирующее и неприличное зрелище. В середине прошлого века стали возможныробкие целомудренные лобзания. А как выглядят сцены любви сейчас – порноиндустрия раздвинула рамки дозволенного до немыслимых масштабов. То же самое происходит с насилием.

Корни этого колоссального расширения границ допустимого кпоказу лежат за пределами искусства. Всему виной технологический прогресс.Раньше человек переживал свои личные неприятности и мог сопереживать несчастьюсвоего соседа по деревне. Все остальные чужие невзгоды были настолько далеки,что механизмы эмпатии не запускались. Теперь горе всего мира у каждого всмартфоне. Требования к эмпатииконкретного человека возросли в разы. Теперь он должен сопереживатьубитым в Сирии солдатам, задыхающимся в пожаре детям, подросткам-самоубийцам,растерзанным хабаровскими живодерками кошкам… Их страдания в открытомдоступе – в текстах, фотографиях и видео (зачастую в прямом эфире), и нереагировать на них физически невозможно.

Что же делать? Не смотреть телевизор, не читать газет и неиметь страниц в соцсетях? Стать отшельником?Травматичный опыт может разрушить психику, и она себя защищает всемидоступными способами. Если изолироваться от информационного пространстване получается, есть только один выход – адаптация. Пороги чувствительностирастут, люди черствеют, включить эмпатию становится все сложнее и сложнее. Ахудожники отчаянно хотят ее запустить, ибо ударить по струнам человеческих душ– их главная задача. Вот они и бьют все сильнее и сильнее, задействуют тяжелуюартиллерию. А Каннский кинофестиваль стал полигоном для испытания этихсокрушительных ударов.

В прошлом году зрителей шокировал фильм «Теснота»российского режиссера Кантемира Балагова, содержащий документальный кадрыказней российских солдат чеченскими боевиками. Зрелище куда сильнее травмирующее,чем сцены из нынешней картины Триера, ибо настоящее убийство всегда страшнеепостановочного. Даже самогонатуралистичного.

Но вот незадача – достигнув цели и пробив броню несчастногозрителя, художники могут все равно остаться непонятыми. Человек, тонущий всвоей травме, часто неспособен услышать автора, потому что его мышлениеменяется. А для восприятия произведений искусства нужны операции анализа,синтеза и установления ассоциативных связей, которые у травмированных людейработают с перебоями. 

Просмотр фильма «Теснота» воскресил в моей памяти детскуютравму. Ребенком я в слезах дочитывала «Му-му» Тургенева. Все смыслы исодержания, заложенные автором в повесть, ради которых ее включили в школьнуюпрограмму по литературе (оценка крепостного права, описание произвола помещикови страдания крестьян), прошли мимо меня. Мне было очень жалко собачку, и этопереживание помешало мне воспринять объект литературного искусства. Вот и послепросмотра «Тесноты» не осталось ничего, кроме гнева на автора и фестиваль. Зато, что заставили это посмотреть. Хотя менее впечатлительные коллеги уверяют,что фильм выдающийся. Вот и получается, что любой экстравагантный и жесткийприем автоматически сокращает аудиторию, способную к восприятию фильма.

Кино, как и любое другое искусство, – это акт коммуникации.Общаться можно по-разному – рассказать анекдот, поговорить по душам, наоратьблагим матом. Когда разговор начинается с удара собеседника лицом о стол,дальнейшее продолжение содержательной коммуникации становится невозможным.Говорить уже не о чем. Собеседник либо даст сдачи, либо убежит сломя голову.Так и поступили зрители на премьере «Дома, который построил Джек» – сбежали,лишив себя шанса досмотреть шедевр до конца. 

А что думаете Вы?!

Email адрес не будет опубликован.