Михаил Пиотровский: Война – это из жизни животных, а культура – из жизни людей. ЭКСКЛЮЗИВ

75 лет назад коллекция Эрмитажа вернулась из эвакуации. На время Великой Отечественной войны экспонаты были вывезены на Урал. О том, как это событие отметили в музее и как он живет сейчас, в период пандемии, в эксклюзивном интервью телеканалу «МИР 24» рассказал директор Государственного Эрмитажа Михаил Пиотровский.

— Что было бы, если немцы прорвали кольцо, а экспонаты в это время находились в музее?

Михаил Пиотровский: Если бы все-таки удалось захватить город и Эрмитаж, то часть вещей была бы отобрана для Германии, которая в Германии считалась соответствующей германскому духу и принадлежащей, по идее, Германии, а большая часть бы погибла в боях потом при перемещении. А потом все погибло бы, потому что все равно бы Рейх добили. Единственным правильным выходом было отвезти их в сторону, оставить время и возможности, чтобы справиться с нацистской Германией.

Надо понимать, что они пришли грабить, а при грабеже половина гибнет, а потом грабитель гибнет сам, часто с награбленным. Как мы знаем, часть из того, что награбили немцы, тоже погибла потом во время войны, если не была спрятана.

Война уничтожает культуру. Война – это из жизни животных, а культура – из жизни людей. У животных культуры нет. Народы существуют, когда сохранена их культура и их наследие, их и общемировое. Задача – не только спасти от врага, а вообще спасти, поэтому вещи эвакуируются во время войны, строятся бомбоубежища, целые планы мобилизации, эвакуации, защиты и спасения, поэтому вырабатываются сейчас и существуют международные нормы силового вмешательства для защиты памятников культуры.

— Ваш отец тоже участвовал в эвакуации. Что он вспоминал об этом времени?

Михаил Пиотровский: Он не успел почти к завершению эвакуации, она была сделана очень быстро. Эти воспоминания уже превратились в жития святых немножко, потому что это потрясающие события, они должны жить как потрясающие события, а не просто рассказ об отдельных фактах. Оказалось, что люди готовы, музей готов. Оказалось, что в музее интеллигенты, условно говоря, недобитые, потому что было большое количество людей с неправильными фамилиями, это все время ставилось дирекции в укор, оказалось, что они могут организоваться и работать день и ночь на такой работе, как упаковка, транспортировка. Оказалось, что может организоваться интеллигенция Ленинграда, потому что не хватало сил. И был кинут клич своим людям, интеллектуально близким: художники, ученые, литераторы, научные сотрудники. Художники все вспоминают ярко. Они пришли сюда, чтобы все упаковать. Ушли два эшелона, третий вернулся, замкнулась Блокада, как мистически и во время Первой Мировой войны два эшелона ушли в Москву, а третий остался, и случилась Октябрьская революция.

Музей всегда должен быть готов к чрезвычайным обстоятельствам, одно из которых – война. Вся страна показала, что в такой ситуации есть внутренние стержни, которые срабатывают в среде, которая не должна быть готова во всех отношениях. Те, кто остались охранять музей, каждый день приходили на работу голодными, в холод, потому что должны проверять вещи, их сохранность. Все это в условиях чрезвычайного напряжения, и люди к этому готовы – в этом чудо. Иногда кажется, что нынешняя молодежь, нынешняя власть готовы ли к чрезвычайным ситуациям? Страна тогда показала, что готовы.

Эрмитаж – хороший пример. Весь рассказ о подвиге Эрмитажа – яркий пример, который выявляет качества, которые были у людей. Для эрмитажника есть принцип: ничего важнее Эрмитажа нет, все остальное – на втором плане. Все это вспоминают, что они лишний раз убедились, что Эрмитаж не просто дом, это главная семья.

— Коронавирус сократил туристический поток. Эрмитаж подсчитал убытки?

Михаил Пиотровский: Мы не считаем убытки, мы не коммерческое предприятие. Мы – предприятие, которое содержится государством и частично за счет своих доходов. Этих доходов у нас больше нет. Поправка к Конституции гласит, что государство поддерживает и защищает культуру. Защита культуры в том, что выпавшие доходы, которых нет, которых может не быть, должны восполняться государством. Государство в этом году их компенсировало. Думаю, и дальше будет так. По мере возвращения посетителя частично мы будем своими доходами компенсировать это, но музей не должен рассчитывать на доходы от посетителя.

Музей может быть бесплатным, если кто-то будет содержать его полностью. Доходы и количество посетителей – важный показатель, но он не является важным показателем успеха музея. Мы все посчитали, и все цифры отправили в правительство. Раньше мы половину своего бюджета делали сами, теперь эту половину надо как-то возместить, иначе не будет денег содержать людей, музей, климат и возить выставки.

— Все-таки количество туристов сократилось. Например, не было туристов из Китая, которые активно посещали музей все лето.

Михаил Пиотровский: Сейчас посетителей примерно в два раза меньше, чем бывало в это время. То, что бывало в это время, это в два раза больше, на грани, чем может принять музей. Сейчас музей принимает 4000 человек в день, ему комфортно принимать 7000 – 8000, все остальное – напряжение и для музея, и для людей.

— Какой положительный опыт вынес музей из этой ситуации? Что было придумано и реализовано?

Михаил Пиотровский: Мы сейчас используем вирус, чтобы навести порядок. Эрмитаж, как и весь мир вокруг, был хаотичен. Теперь мир заставил нас навести некий порядок. Теперь в Эрмитаже нет толп, которые толкают друг друга, не дают пройти и смотреть экспонаты. Теперь в Эрмитаже нет страшных очередей, когда люди стояли часами и не знали, попадут ли в музей. Теперь все это организовано благодаря вирусу. В этом есть много недостатков, но эту систему мы преобразуем. У нас были билеты только по интернету, сейчас и по интернету, и в кассах появилась возможность. Появляется возможность сделать посещение более удобным, но мы уже убрали ряд неудобств, которые были, с которыми было очень трудно справиться.

Мы теперь разработали хорошую систему взаимодействия с информацией, которая поступает онлайн и оффлайн. Теперь наши ресурсы электронные, очень просветительские, готовят людей к пониманию Эрмитажа, а не просто к тому, чтобы прийти и посмотреть. Думаю, вместе мы извлекли много правильных уроков, мы наводим петербургский порядок. Думаю, что и выставки будем делать, когда откроются границы, но опять мы сейчас немножко вернулись в старое время, когда всюду были тысячи препятствий для пересечения границ. Но 40 лет назад их пересекали выставки, и сейчас будут пересекать.