«Я не ожидала, что деньги соберутся так быстро»
В феврале российские граждане перечислили минимум 30 млн руб. в поддержку оштрафованных участников протестов, помогающих им правозащитников и освещавших акции журналистов. Деньги собирали в ходе YouTube-трансляций, благотворительных аукционов и просто призывов в соцсетях. Организаторы сборов считают, что такая гражданская солидарность говорит о потребности общества «восстанавливать справедливость безопасным способом». Опыт соседней Белоруссии показывает, что власть вполне может наказывать организаторов таких сборов и тех, кому перечисляют собранные деньги. Но российские оппозиционеры считают, что участие граждан в подобных краудфандинговых кампаниях будет только нарастать.
Февральские сборы начались со штрафа псковской журналистки Светланы Прокопьевой. 2 февраля апелляция оставила в силе приговор, вынесенный в июле 2020 года,— 500 тыс. руб. за «оправдание терроризма». Поводом, напомним, стала колонка «Репрессии для государства» об анархисте Михаиле Жлобицком, который подорвал себя в здании УФСБ Архангельской области: журналистка размышляла о том, что подтолкнуло молодого человека к такому поступку.
Решение вступило в силу, и 15 февраля Светлана Прокопьева разместила в Facebook просьбу о помощи — собрать деньги на оплату штрафа. В тот же вечер стендап-комик Данила Поперечный перечислил ей сразу 500 тыс. руб. Однако пожертвования продолжали поступать даже после того, как журналистка сообщила, что необходимая сумма уже набралась.
На карту перечислили уже больше 2,5 млн руб. Переводы поступали как минимум сутки и даже сейчас приходят»,— рассказала “Ъ” Светлана Прокопьева.
Она перечислила все деньги, которые набрались сверх суммы штрафа, в Центр защиты прав СМИ (внесен Минюстом в список иноагентов). Адвокат центра Тумас Мисакян вел ее дело. «Я решила помочь нашей профильной организации,— пояснила госпожа Прокопьева.— Центр защиты прав СМИ не настолько раскрученный, как другие организации, но делает очень многое для нашего журналистского цеха. Никогда ни о чем не спрашивают — просто берут и помогают. Сейчас они будут вести мое дело в ЕСПЧ».
Светлана Прокопьева призналась, что не сомневалась в успехе сбора, поскольку в 2018 году смогла аналогичным способом собрать около 250 тыс. руб. на оплату лингвистической экспертизы по делу. «Но я не ожидала, что деньги на штраф соберутся так быстро, а люди так охотно будут участвовать и перечислят в пять раз больше,— рассказала журналистка.— Я рада, что люди переводят деньги организациям, которые ведут системную правозащитную работу, а не только на конкретные добрые дела».
Директор фонда «Городские проекты» политтехнолог Максим Кац ведет сбор средств на оплату штрафов для тех, кто был задержан в период недавних несогласованных акций в поддержку политика Алексея Навального. Кроме того, он по примеру белорусских оппозиционеров предложил выплачивать компенсацию арестованным — по 4 тыс. руб. за сутки лишения свободы. Господин Кац провел девять благотворительных стримов (YouTube-трансляции) на своем YouTube-канале и еще один — на канале популярного блогера Ильи Варламова.
В результате им удалось собрать 17,1 млн руб. для 670 человек.
«У нас есть еще около 700 заявок на общую сумму 16 млн руб., и мы планируем принимать заявки до 1 марта,— рассказал “Ъ” Максим Кац.— Важно сказать, что это не мы собираем деньги, у нас нет фонда. Мы публикуем электронные кошельки этих людей, и деньги идут к ним напрямую».
Господин Кац признался, что не ожидал таких результатов: «Когда мы запустили первый стрим, то не успевали переключать людей: только замешкаешься, а человеку уже 70 тыс. накидали вместо 20 тыс.». Впрочем, жертвователи не против, говорит он. «На последнем стриме мы собирали для пенсионеров из Великих Лук. Так им с удовольствием накидывают больше денег, чем штраф или компенсация ареста. Ведь целью властей было как раз разорить тех, кто посмел иметь другое мнение: у людей пенсия 14 тыс., а им штраф 15 тыс. влепили. В результате одной пенсионерке во время стрима 35 тыс. или 40 тыс. накидали. Таким образом люди хотят проявить солидарность с пожилыми людьми»,— говорит господин Кац. Другой показательный случай, когда многодетного отца из Улан-Удэ арестовали на 20 суток. «К нам обратилась его жена, рассказала, что на 15-е сутки его ареста в доме стало нечего есть. И мы собрали им 80 тыс. руб.— существенно больше, чем они за два месяца обычно получают»,— рассказал Максим Кац.
Политолог Екатерина Шульман тоже провела стрим, на котором отвечала на вопросы зрителей и предлагала им переводить деньги в поддержку правозащитных проектов «ОВД-Инфо» и «Апология протеста», а также издания «Медиазона».
Госпожа Шульман планировала собрать 300 тыс. руб., но за первые два часа от нескольких тысяч жертвователей поступило более 3 млн руб. Итоговая сумма составила чуть больше 5 млн руб. от 6463 жертвователей.
«Самый большой перевод — 36 876,60 руб., минимальный — 100 руб.,— написала госпожа Шульман.— Средняя сумма перевода — 776,71 руб., чаще всего приходили переводы по 100 и 500 руб.». За вывод денег YouTube возьмет комиссию — 1,8% собранной суммы.
7 февраля фотограф Дмитрий Марков провел благотворительный аукцион, на который выставил свой снимок с силовиком в маске-балаклаве, сидящим под портретом президента Владимира Путина. Фотография была сделана в ОВД «Косино-Ухтомский», куда фотографа привезли после задержания во время суда над Алексеем Навальным. Подписанный автором отпечаток купила женщина по имени Екатерина за 2 млн руб. Деньги господин Марков поровну разделил между «ОВД-Инфо» и «Апологией протеста», торги начинались с 10 тыс. руб. На другом февральском аукционе был продан снимок из Екатеринбурга: протестующие шли по льду мимо надписи «Кто мы, откуда, куда мы идем?». Фото ушло за 400 тыс. руб., его подписали автор снимка Виктория Халиуллина и художник, автор надписи Тимофей Радя. Деньги также были перечислены «ОВД-Инфо» и «Апологии протеста».
Екатерина Шульман признается, что ее «изумляет не само явление, а только его масштаб».
Она напомнила, что «11 лет назад, в 2010 году, российское общество впервые увидело, что может замещать государство там, где оно не справляется, во время пожаров в Средней России и наводнения в Крымске». «До середины 2000-х благотворительность была, скорее, корпоративной, фонды существовали при корпорациях или при женах богатых людей,— пояснила госпожа Шульман.— Время создания и начала активной деятельности наших наиболее известных благотворительных фондов — после 2006 года. Это можно объяснить как некоторым повышением уровня жизни, который позволил людям задуматься о помощи другим, а не только о собственном выживании и благополучии, так и появлением информационных технологий, которые дают возможность легко объединяться и посылать деньги. За эти годы, хотя в 2014 году наше общее благополучие остановилось и доходы граждан только снижаются, граждане поняли, что они могут не только замещать государство, но и противостоять ему, защищая тех, на кого оно нападает». По ее мнению, развитие «этого направления гражданской солидарности» получило толчок во время протестов 2011–2012 годов. «Именно тогда появились такие инициативы, как «ОВД-Инфо»,— напоминает госпожа Шульман.— Сейчас они выросли и организационно, и по своим навыкам и стали такими альтернативными министерствами общественной безопасности и социальной поддержки».
Массовое участие людей в подобных сборах показывает желание общества солидаризироваться, считает Екатерина Шульман.
«Риски участия в протестах высоки, но и сочувствие протесту высоко,— добавила политолог.— А пожертвование — относительно простой и пока еще безопасный способ почувствовать себя хорошим гражданином. Люди чувствуют несправедливость, атмосферу лжи, произвола, с которой, казалось бы, ничего нельзя поделать. Когда оказывается, что с этим можно что-то сделать и не получить по голове, люди пользуются такой возможностью. Гражданское сознание в России уже достаточно распространено».
Остается открытым вопрос, как долго подобные сборы останутся «безопасным способом». Российские власти вполне могут взять пример с соседней Белоруссии, где уже начали борьбу с такими акциями гражданской солидарности. В январе в Минске были арестованы медиаменеджер Андрей Александров и его подруга Ирина Злобина. Сейчас они находятся в СИЗО, их обвиняют в «финансировании групповых действий, грубо нарушающих общественный порядок» (ч. 1–2 ст. 342 УК РБ). Замминистра внутренних дел Белоруссии Геннадий Казакевич заявлял, что они «занимались финансированием лиц, принимавших участие в массовых беспорядках и иных протестных акциях на территории города Минска, в том числе путем оплаты штрафов, возмещения содержания в ЦИП и ИВС и так далее». Согласно материалам дела, обвиняемые оплатили «более 250 штрафов на различные фамилии».
Недавно белорусские силовики начали тестировать другой способ: в феврале Следственный комитет республики наложил арест на деньги, которыми фонды и жертвователи оплатили штрафы протестующих.
Начальник минского СК Сергей Паско объяснил это решение так: «В результате указанной деятельности лица, в отношении которых применено административное взыскание в виде штрафа, фактически ответственность не несут. Стоит отметить, что принцип индивидуальной ответственности, предусмотренный административным правом, означает необходимость исполнения наказания непосредственно лицом, которое привлечено к ответственности. В ином случае значение института личной ответственности полностью нивелируется». Он заявил, что «инициировано проведение процессуальных действий по взысканию денежных средств непосредственно с правонарушителей».
Российские власти пока идут по другому пути. На этой неделе президент Владимир Путин подписал закон, который увеличивает штрафы за неповиновение сотрудникам правоохранительных органов с 0,5–1 тыс. до 2–4 тыс. руб. При повторном нарушении штраф составит 10–20 тыс. руб. (было — 5 тыс. руб.), также может грозить арест до 30 суток. Одновременно президент ужесточил наказание за «нарушения при финансировании массовых акций». До этого Госдума последовательно увеличивала штрафы за нарушение «митингового» законодательства. В качестве примера можно вспомнить ст. 20.2 «Нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования» КоАП. До 2012 года максимальный штраф по ней составлял 1 тыс. руб.
Сейчас гражданина могут оштрафовать вплоть до 300 тыс. руб., и суды все чаще пользуются этой возможностью.
Летом 2020 года журналист и московский муниципальный депутат Илья Азар запустил сайт picketman.ru для пожертвований на оплату штрафов людям, которых задерживали на одиночных пикетах. На сайте можно оставить заявку на помощь, там публикуются материалы о задержанных, арестах и штрафах, а также интервью с участниками протестов. По закону одиночный пикет не требует согласования места и времени с властями, однако в 2020 году полиция стала задерживать любого человека с плакатом и фактически «приравняла очередь на пикет к массовому мероприятию», говорит господин Азар. Он рассказал “Ъ”, что на оплату штрафов удалось собрать более 2 млн руб.
«Довольно быстро удается собрать деньги даже на большие штрафы в 200–300 тыс. руб.,— поведал господин Азар.— И я считаю идею со сборами денег вполне хорошей». По его мнению, власти, конечно, могут попытаться помешать таким инициативам, увеличивая штрафы или создавая препятствия для сбора денег, но это вряд ли помешает желанию граждан поддерживать друг друга. Люди исполняют решения судов, и даже попытки разорить известных оппозиционеров многомиллионными штрафами, как это было с муниципальным депутатом Юлией Галяминой, политиком Алексеем Навальным и его соратником Георгием Албуровым, по мнению журналиста, не увенчались успехом.
Максим Кац также считает, что властям будет сложно препятствовать желанию граждан поддерживать друг друга материально после арестов и штрафов.
«В наших стримах был принцип прямых переводов от одного гражданина другому. Я сомневаюсь, что этому смогут помешать,— говорит господин Кац.— Мы же даже фонд не делали специально. Но посмотрим, что будут придумывать власти».
«Понятно, что государство хочет регулировать все, что движется. И государство у нас традиционно пугается всякой горизонтальной самоорганизации, потому что не понимает ее природы и предпочитает, чтобы все, что организовывается, организовывалось им, а не мимо него,— говорит госпожа Шульман.— Но мне эти рассуждения не нравятся, потому что за ними легко возникает логика: давайте не привлекать внимание, а то все это запретят. А логика эта совершенно чудовищная, как логика детского сада: давайте не шуметь, чтобы воспитательница не заметила. Наше общество давно уже не дети, и оно многому научилось за последние годы. Взрослые люди не боятся, они просчитывают риски и оценивают свои возможности. Если власти придумают что-то новое запретительное, общество придумает что-то в ответ».
Впрочем, “Ъ” вспомнил случай, когда сбор денег на огромный штраф оказался неудачным. В 2018 году главу питерского штаба Алексея Навального Дениса Михайлова и координатора движения «Весна» Богдана Литвина оштрафовали на 7,3 млн руб. после акции «Он вам не царь» (была приурочена к инаугурации Владимира Путина). Суд решил, что молодые люди несут ответственность за «вытоптанные» в ходе акции газоны.
Тогда Денис Михайлов попросил в соцсетях о помощи в оплате штрафа, но ему удалось собрать лишь около 60 тыс. руб.
Ранее он рассказывал “Ъ”, что глава региональных штабов Алексея Навального Леонид Волков не верил в возможность собрать такую сумму через краудфандинг и предлагал активистам решить проблему через «личное банкротство». Сам господин Волков в грубой форме отказался прокомментировать “Ъ” ситуацию. В итоге сейчас господин Михайлов является официально безработным, а из зарплаты Богдана Литвина ежемесячно удерживают в счет штрафа половину зарплаты. Они оспорили штраф в ЕСПЧ и ждут его решения.
«Я считаю, что собрать деньги на такой штраф в моем случае нереально, у меня нет такой аудитории, как, например, у Екатерины Шульман,— рассказал “Ъ” Денис Михайлов.— Поэтому на данный момент не рассматриваю для себя такой сценарий. Хотя, глядя на то, как Россия в некоторых случаях не исполняет решения ЕСПЧ, есть над чем подумать». Богдан Литвин признался “Ъ”, что изначально был настроен против идеи Дениса Михайлова собирать деньги, но теперь считает, что, «возможно, ошибся и надо было попробовать». Сама Екатерина Шульман, о которой вспомнили активисты, считает вполне логичным, что некоторые краудфандинговые сборы ведутся успешнее других. «Известные люди отличаются от неизвестных тем, что их больше знают»,— говорит она.