Эксперт Игорь Башмаков раскритиковал прогнозы по углеродному налогу ЕС для российского бизнеса
Согласно директивам ЕС, российский бизнес не будет платить углеродный налог, его будет платить европейский бизнес, покупающий углеродоемкую продукцию из РФ, потери бизнеса РФ будут из-за сокращения спроса на эти товары, заявил лауреат Нобелевской премии мира в составе группы ООН по изменению климата, директор «Центра энергоэффективности — XXI век» Игорь Башмаков и другие опрошенные РИА Новости эксперты.
Ранее РБК представил расчеты, что углеродный налог ЕС может обойтись российским поставщикам железа, стали, алюминия, удобрений как минимум в 1,1 миллиарда евро в год, когда налог начнет взиматься на 100%.
«Платить не будут российские экспортеры. В лучшем случае операторы будут предоставлять информацию об углеродоемкости производимых ими товаров, а платить будут импортеры товаров ЕС… Введение этого механизма приведет к тому, что все товары станут дороже на углеродную надбавку… У нас грядет повышение (цен) товаров на Европейском рынке», — сказал Башмаков.
Он отметил, что платежи за углерод будут поступать в основном в ЕС, если в России будет своя система учета, то и в Россию тоже.
«Удорожание порождает сжатие импорта, и здесь происходит эффект, который я называю «углеродные тиски» для импорта. С одной стороны — удорожание ведет к снижению спроса для всех. С другой стороны — если углеродоемкость какого-то поставщика существенно выше, чем у конкурентов, то производство конкурентов растет, а импорт от этого поставщика с высокой углеродоемкостью сжимается», — сказал Башмаков.
Он уточнил, что для разных групп товаров влияние «тисков» зависит от зависимости спроса на товар от цены товара.
«В этом механизме главными потерями являются не платежи за углерод в ЕС, их платят импортеры, а сжатие рыночных ниш… Основные потери определяются сжатием рыночных ниш», — сказал Башмаков.
Как уточнил Башмаков, по оценкам ЕС, за импорт из России по углеродные платежи импортеров в ЕС не превысят 0,5 миллиарда евро в год, а потери от сокращения экспорта составляют 4,2 миллиарда евро в 2030 году.
«Насколько адекватны эти оценки? Это модельные оценки, а к модели можно относится по-разному. Три года у нас вообще никаких потерь нет, а потом эти потери вырастают постепенно. Если углеродоемкость ни в России, ни в ЕС не меняется, то наши чистые потери составляют 0,75-1,35 миллиардов долларов (потери от платежей плюс потери от сокращения экспорта — ред.) к 2030 году», — отметил Башмаков.
Как отметил РИА Новости основатель и генеральный директор компании «КарбонЛаб» Михаил Юлкин, теме углеродного регулирования 30 лет, поэтому нельзя говорить, что это новая тема для России. Он пояснил, что в материале РБК расчеты проведены неверно.
«Зацикленность на корректирующем механизме, она, мне кажется, способ напускать туман. Все остальные проекты, входящие в директиву ЕС, гораздо серьезнее с точки зрения их возможного воздействия на наш экспорт… Там написано, что доля возобновляемой энергетики в конечном потреблении должна достигнуть 40% к 2030 году… Это будет означать резкое снижение спроса на уголь и газ», — сказал Юлкин.
Он отметил, что ЕС предполагает уменьшение автотранспорта, работающего на бензине и дизеле, и переход на электромобили.
С заключением Юлкина согласен руководитель Департамента мировой экономики и заведующий Лабораторией экономики изменения климата НИУ ВШЭ Игорь Макаров.